Шамиль Алиев: «Многое в жизни начинается с малых хозяйств»

Шамиль Алиев – наверное, самый известный дагестанский винодел нового поколения. Занимая должность главного винодела «Дербентской Винодельческой Компании» («ДВК»), он олицетворяет собой новый образ дагестанского винодела – молодого ученого с университетским образованием и богатым практическим опытом, накопленным как в общении с иностранными специалистами, так и при решении многочисленных практических вопросов в суровых реалиях отечественного виноделия. Тихие и акратофорные игристые вина от «ДВК» уже второй год подряд входят в список первой сотни рейтинга лучших российских вин, опровергая устоявшиеся постулаты винного мира по поводу якобы априорного превосходства классических игристых вин над резервуарными, а также будто бы обязательной выдержки премиальных вин в дубовой бочке. 

– Расскажите, пожалуйста, как начинался Ваш путь в виноделии?

– Я работаю в Дербентской Винодельческой Компании уже пять сезонов и с нетерпением жду шестого. Работа эта интересная, увлекательная и напряженная – завод наш работает с хорошей загрузкой.

Я родом из Дагестана, из курортного города Избербаш, расположенного на каспийском побережье. После школы я поступил в Дагестанский государственный технический университет – учебное заведение с хорошим рейтингом, из которого вышло много замечательных виноделов и в котором была кафедра виноделия. Я закончил университет с отличием по специальности «производство игристого вина».

После университета какое-то время я работал в сфере туризма и молодежной политики, но вскоре решил, что все-таки не зря я грыз гранит науки и что дальше нужно идти по своему профилю. 

Я нашел работу сначала в качестве оператора-технолога на избербашском коньячном заводе. Там я окреп в профессиональном плане, стал начальником цехов перегонки и купажирования. Потом мне стало немного «тесно» на прежнем рабочем месте, и я рванул – сначала в сторону Ставропольского, а потом и Краснодарского края. Благодаря профессиональному общению и каким-то бывшим у меня связям я попал на «Мильстрим». В тот момент предприятие проходило период серьезных преобразований и реконструкции. Там я тоже начал с технолога и вырос, набираясь опыта у коллег – гораздо более серьезных специалистов с многолетним стажем. Я очень благодарен этому коллективу и его руководителям, которые позволяли мне свободно коммуницировать и совершенствоваться.

Сегодня без коммуникаций и связей очень трудно поддерживать профессиональный уровень – зарываешься в собственных делах и не видишь, что происходит вокруг. А там была возможность сравнивать, спорить и даже оспаривать какие-то решения – руководство было для этого открыто.

И вот однажды, опять-таки, благодаря коммуникативным каналам, я попал на «ДВК». Меня пригласили сюда на должность главного винодела в коллаборацию с итальянскими специалистами, которые вели этот проект с самого начала, с момента запуска производства. 

– Как складывалось Ваши взаимодействие с итальянскими коллегами?    

– Мы нашли общий язык. Где-то я корректировал их решения, потому что они иногда оказывались недостаточно адаптированными к дагестанской действительности. Где-то они помогали – особенно в коммуникациях с зарубежными партнерами. Вся аналитика проходила через большую группу сотрудников, и файлообмен был очень интенсивный. 

После нескольких лет работы в «ДВК» я могу считать себя «матёрым» главным виноделом, который получил опыт в разных полях. Я понимаю, что по-прежнему надо учиться, и еще многому, на самом деле, придется научиться, но на данном этапе уже пора реализовывать все то, что знаешь и умеешь. Понимать и адекватно оценивать ситуацию, своевременно ловить ошибки, в нужный момент подхватывать инициативу – все это приходит с опытом.  

– Если еще недавно винный Дагестан рассматривался, как поставщик недорогого сырья для крупных предприятий российского виноделия, то сегодня дагестанские терруары обращают на себя все более пристальное внимания экспертов, и многие из тех, кто познакомился с этими терруарами поближе, говорят, что сегодня Дагестан надо рассматривать едва ли не как главный резерв российского виноделия. Особенно – в условиях глобальных климатических изменений… Что Вы обо всем этом думаете?

– Я уже не раз слышал, как, говоря о Дагестане, произносят фразу «спящий гигант виноделия». Такой образ имеет под собой основание. Дагестан с древних времен заслужил статус виноградарского и винодельческого региона. Этот статус сохранялся вплоть до недавнего прошлого. Мои родители рассказывали мне, как они в студенческих стройотрядах собирали виноград, который рос и по побережью, и вдоль дорог, и в горах… Школьники и студенты привлекались к сбору урожая. Потом был период упадка, но сейчас мы видим прекрасные перспективы восстановления и развития дагестанского виноделия. Закладка новых виноградников не прекращается.

– Этот процесс идет по всему Дагестану?

– Основные массивы виноградных насаждений сформированы в южной части, ближе к границе с Азербайджаном. Виноград, конечно, во всех хозяйствах разный, но у нас в республике высажены и очень серьезные сорта: например, рислинг, уньи блан, шардоне, мерло и каберне фран… В Дагестане растет очень хороший рислинг – в большинстве своем, из сербских саженцев, но есть и великолепные клоны французской селекции. Здесь культивируются и международные, и местные сорта винограда.

К сожалению, автохтонов на наших виноградниках пока очень мало, и говорить о каком-то промышленном их значении не приходится. Лишь в некоторых, немногочисленных, хозяйствах встречаются такие сорта, как нарма, гюляби, гимри, но основные площади виноградников заняты сортом ркацители.

– А с какими сортами работает «Дербентская Винодельческая Компания?»

– У «ДВК» сейчас пять больших зон виноградников, по 200-300 гектаров каждая, так что общая площадь насаждений – около тысячи гектаров, а плодоносящих уже более 850 га.

У нашей винодельни преимущественно белые сорта для производства игристых вин: рислинг, совиньон блан, первенец Магарача, наконец, тот же ркацители… Но у нас есть и старые лозы этого сорта, а самой «возрастной» среди них уже 45 лет. 

Жемчужиной среди наших виноградников должна стать гора Джалган, поднимающаяся перед Дербентом. На этом живописном плато мы сажаем сейчас шардоне, рислинг, пино нуар, мерло, каберне совиньон и некоторые другие сорта. Мы развиваем те сорта, с которыми у нас есть определенный опыт работы и получен осязаемый технологический результат. Сейчас экспериментировать тяжело. Вот хотим попробовать поработать с крымским сортом бастардо магарачский, который нам много раз хвалили, но в котором мы пока не имеем стопроцентной уверенности. Когда ты рискуешь деньгами, то хочется, чтобы сорт был неприхотливым, чтобы мы не потеряли его через два-три года, например, после заморозков или опасной грибковой болезни.

Принятие решения о посадке нового сорта – всегда непростой разговор с участием нескольких заинтересованных и ответственных сторон. У агронома свои опасения, у инвесторов – свои, но я не сдаюсь: мне нужны сорта, вина из которых будут достаточно универсальны в производстве и востребованы на полках.

– Как в концепции «ДВК» сортовая стилистика увязывается с терруарной спецификой региона? 

– Нам нужно идти от винограда. Нужно понимать, сколько в нашем распоряжении какого винограда, чтобы сделать задел на будущее. Те сорта, которых мы имеем в достаточном или даже избыточном количестве, мы можем ассамблировать, чтобы получать базовые игристые вина в промышленных объемах.

Более дефицитные сорта мы резервируем под моносортовые вина, в которых на сортовые особенности накладывается печать терруара.

Мы находимся в трех географических плоскостях. Первая – это приморская каспийская низменность. Каспий – наше все. Это то, что нам дает возможность работать – с прохладной осенью, не обжигающей летней жарой, относительно теплой зимой. Здесь очень хорошо себя чувствуют красные сорта и белые для производства тихих вин. Наш флагманский на сегодня красный сорт – мерло – в этих условиях становится узнаваемым и самобытным одновременно. 

Чуть выше – предгорья, где прекрасно может чувствовать себя виноград белых сортов, не требующих долгого вызревания. Здесь мы можем уже в августе собирать их на игристые вина. 

Про высокогорья говорить не буду – в плане виноградарства эти места не очень привлекательны. Но вот для туризма это очень интересная зона, а значит, сохраняется ниша и для оригинального местного вина.

Анализируя природно-климатические особенности каждой зоны, можно добиться хороших и стабильных результатов в виноделии: достаточной зрелости винограда, понятного стиля и узнаваемых сортовых качеств.

–  Насколько Дагестан еще может расти по пощади виноградников? Насколько еще не израсходован его потенциал как масштабного виноградарского региона?

– Земель, свободных от посадок, в Дагестане еще очень много. Но в каком юридическом статусе они находятся, трудно сказать. Скорее всего, кто-то придерживает их под пастбища или под какое-то другое хозяйственное предназначение. Вообще, здесь очень развито животноводство, и земель под пастбища отводится очень много. 

Но если рассматривать потенциал незанятых земель для виноградарства, то, я думаю, больше половины (даже процентов 70!) виноградопригодных земель Дагестана еще не заняты виноградниками.

Конечно, этот вопрос требует более серьезного исследования. Во многих случаях возникает проблема с засоленностью почвы. Все-таки рядом Каспий… 

В предгорной зоне также очень много виноградопригодных земель. Хотя и тут надо остерегаться. У нас достаточно жесткая вода, и в самих винах образуется довольно большое содержание калия и кальция. Здесь очень много разных почв, начиная с желтого суглинка или ракушечника и заканчивая галечником или серым бурозёмом.

– В Дагестане есть ведь не только крупные винные предприятия, но и виноделы-«гаражисты». Вы не знаете, как у них дела? 

– Их пока немного, но я очень надеюсь и с нетерпением жду, что в Дагестане все же получит развитие виноделие крестьянско-фермерских хозяйств. Они могли бы стать главной силой в развитии новых терруаров и в восстановлении аборигенных сортов. И я знаю даже на примере своих знакомых, что идея малого виноделия набирает популярность в регионе. Люди стараются сами что-то посадить, что-то собрать и переработать в своем подвальчике. Я думаю, что уже через 3-5 лет мы увидим в Дагестане новую волну «гаражистов». Если это произойдет, то между ними развернется конкуренция, будут появляться и новые идеи, и всплывать на поверхность старые забытые, начнут формироваться неожиданные бленды и бренды, жизнь станет интереснее. Зарождающаяся в регионе новая культура, как правило, приобретает местный колорит и придает региону большой шарм. Очень многое в жизни начинается с маленьких хозяйств. Виноделие – сложный, но творческий бизнес. Да, виноделие сейчас подорожало, но все же малые формы хозяйств требуют и меньших начальных затрат. 

Полную версию интервью читайте в итоговом издании с результатами рейтинга Top100Wines.ru, которое будет распространяться вместе с декабрьским номером журнала Forbes.