Наверняка все помнят пресловутую аббревиатуру ABC — Anything but Chardonnay — «все что угодно, только не шардоне». Да, этот сорт — король белых, и самые дорогие белые вина мира делают у него на родине — в Бургундии.
С другой стороны, шардоне можно сравнить с гуттаперчевой женщиной, гимнасткой, способной вытворять со своим телом все что угодно. Видимо, его генетические особенности подарили ему такую жизненную силу, что он с легкостью смог приспособиться даже к самому третьесортному терруару, закрепив за собой второй флагманский титул после каберне совиньона. Шествие шардоне по миру Дженсис Робинсон назвала «обрядом инициации», когда каждый уважающий себя винодел захотел сделать у себя на родине вино в бургундском стиле.
В какой-то момент его популярность сыграла с ним злую шутку, и в начале 2000-х в крупнейших англоязычных странах сомелье и продвинутое винное сообщество устроили протест против массовых, безликих, сделанных под копирку шардоне, с которым американские домохозяйки в сериалах утирали друг другу сопли. Заказать шардоне в баре стало считаться моветоном.
Россия в конце 90-х — начале 00-х только начинала знакомиться с шардоне в самом широком смысле этого слова: от массовых чилийских до топовой Бургундии и Шампани, поэтому и у меня в начале пути винного эксперта, конечно, было очень-очень много шардоне. Но однажды мой внутренний тумблер сказал мне «ABC». Да, я в какой-то степени разлюбила шардоне, я не перестала его дегустировать, но исключила этот сорт для себя как вино, которое я пью. Сейчас я понимаю, что очень большая ошибка что-то исключать или, наоборот, искусственно привносить.
И вот мой жизненный путь винного эксперта вновь вернул меня к изучению шардоне — на сей раз в прочтении терруаров и виноделия России, которая проходит новосветский опыт своего становления, где 99% винодельческих хозяйств и 90% малых виноделов работают с этим сортом.
А ведь шардоне не так прост, как может показаться. Да, из него можно сделать легкое, хрустящее игристое, кружевное и почти невесомое, а еще — задавить его бочкой и получить невнятную, обрюзгшую массу. Но создать из этого, казалось бы, универсального сорта утонченное, благородное вино, я даже не говорю великое — под силу только тем, кто чувствует энергетику винограда в конкретном терруаре. Таких шардоне у нас единицы.
Одно из недавних моих открытий — шардоне OBDMCh ’23 Дмитрия Маслова. Чем оно меня покорило? С первого вдоха это был аромат хрестоматийного шардоне из южного региона, но одновременно достаточно тонкого и элегантного. Оно не выпрыгивало из бокала, как танцовщица кабаре в пышных оборках, благоухающая сладостью. Оно олицетворяло элегантную и привлекательную молодую женщину, с которой приятно неспешно прогуливаться вдоль моря в бархатный сезон и вести философский диалог. Вино абсолютно европейского стиля: комплексное, самодостаточное и красиво развивающееся в бокале. Когда я закрывала глаза и мысленно представляла, в какой регион я могла бы его отправить, мой мозг мне подсовывал либо Мерсо, либо североитальянское шардоне производителей, настолько элегантно оно сделано.
За такими винами интересно наблюдать не один день. На следующий день вино продемонстрировало себя столь же красиво, в нем не было ни намека на спад, оно не рассыпалось, а, наоборот, добавило новых нюансов. Когда винодел чувствует землю, энергетику места, понимает, как ведет себя сорт на конкретном участке и каким может получиться его будущее вино, тогда и виноград с радостью откликнется. Дмитрий относится именно к таким виноделам, которые не просто производят вина, а создают уникальные, с индивидуальным характером жемчужины — и шардоне OBDMCh ’23 одна из них.
